Пудинг с Вустерширским соусом

пудинг

«Алиса, это пудинг. Пудинг, это Алиса» Я готовила пудинг. Нет, не так! Сначала меня заинтересовал рецепт. Меня с детства гипнотизировало слово «пудинг». На картинках в детских книжках это было очень высокое и разноцветно украшенное сооружение, казавшееся мне божественным на вкус. Попробовать его тогда мне было негде, но интерес не ослабевал, поскольку на смену сказкам пришли тома Диккенса и чудесные  записки Хэрриота. И вот у Хэрриота я и нашла рецепт! Ура! Я вооружилась всевозможными мисками и ложками, формами и салфетками и … у меня получился кекс, только клеклый.

Ермолова

В   кресло напротив меня опустилась Ермолова. Точь- в-точь с портрета Серова. И мне вспомнилось далёкое лето. Я мою посуду на кухне. Рядом брат пьёт чай и говорит мне: — Что ты скрючилась? Помнишь Ермолову с картины Серова? Представь, что ты – это она. И она моет посуду. Я, конечно, огрызнулась, но спину выпрямила. И запомнила это ощущение вхождения в образ, когда в привычной суете дел и мыслей стоит остановиться и «помыть посуду как Ермолова» : расправить плечи, чуть иначе повернуть голову и взглянуть с другого ракурса на рутинный круг забот.…

Воспоминания о малиновом варенье

Знаю есть потомственные ведуньи, колдуньи, ведьмы и целительницы. Есть потомственные сказительницы. А я – потомственная  расспрашивательница и рассказчица. Перед глазами стоит картина: летняя кухня на даче, бабушка неспешно снимает пенку с малинового варенья, булькающего в медном тазу на керосинке, и ведёт беседу про далекие времена. Она рассказывает про свое детство и, словно, между делом что-то коротко спрашивает, получает ответ и дальше журчит ручеёк её рассказа про прошлое житьё-бытьё. И получается: я и не прислушивалась, вроде, – вся в своих подростковых проблемах, а после посиделок на кухне откуда-то знаю как поступить,…