Чтобы определить, какая нить в узоре главная,
иногда приходится распускать всю вязку.
Главное, делать это методично и терпеливо.
Домоводство, 1959
— Нет, с мужем у меня всё нормально. Я вот никак не разберусь с другом своим, — моя собеседница, назову её Анна, накручивает на палец кончик шарфа, отпускает и снова накручивает.
Она рассказывает, как познакомилась со своим другом. Он – приятель друга её мужа. Что-то кому-то надо было передать – они встретились и «закрутился» роман. Сначала она не придавала особого значения этим отношениям, но потом её друг проболтался приятелю и тот устроил ей скандал, пригрозив всё рассказать мужу, если она не закончит встречаться. А с мужем у неё всё хорошо, она его любит и не хочет расстраивать. Она и сама думала завершить отношения с другом. Но не под давлением же! А вчера друг мужа напился и орал, что все бабы – суки, а муж его успокаивал и нянчился с ним. И она испугалась, что по пьяни тот разболтает мужу. А муж ничего не знает, только грустный какой-то.
Её рассказ сумбурен. Она перескакивает с одного на другое, а кончик шарфа то наматывается на палец, то разматывается, скручиваясь в спираль.
На журнальном столике между нами лежат несколько колод метафорических карт и стоит корзина с рукоделием. Разноцветные клубки шерсти, образцы вязки, спицы, крючки. Я беру один из образцов с витиеватым рисунком и разглаживаю его на колене.
— Симпатичный узор, — машинально отмечает Анна.
— А как Вы думаете, — спрашиваю,- какой цвет здесь основной?
Анна задумывается:
— По-моему, красный, но тут всё так намешано, что не разберёшь. Если только распустить.
— Давайте попробуем.
Сначала Анна схватилась за ножницы, потом, заметив, что нитки завязаны бантиком, отложила ножницы и потянула за шерстинку. Начало было положено.
Анна усмехается:
— Похож на мышку с хвостиком! – и начинает распутывать «хвостик», сердясь на «цеплючие» нитки и продолжая свой рассказ о муже, друге и приятеле. Несколько раз её рука тянется к ножницам – отрезать узелки, но она только вздыхает и продолжает свой кропотливый труд.
Потихоньку «мышка» уменьшается, а перед Анной появляются четыре крошечных клубочка.
— О! Смотрите! Они почти одинаковые! А мне сначала казалось, что красного больше, потом, что – синего, а потом , что серого. А оказывается, что когда они запутаны, то не поймешь сколько чего. Но мне всё равно кажется, что красный – главный, — Анна откладывает клубочки и оставляет себе красный.
— А когда Вы распускали вязание, это помогало рассказу или мешало? – интересуюсь я.
Анна задумывается, катает клубок между ладонями, потом сжимает ладонь.
-Я как-то каждую нитку соотносила с теми, о ком рассказывала. И, знаете что поняла? Я – красная нитка, я всех нас связываю в один узор. Вот она – я, — и она разжимает ладонь, поднимает руку на уровень глаз, — целый клубок! И я могу связать её с кем захочу! И распустить связанное! Сейчас мне надо распустить то, что наплела – отвязаться ото всех. Побыть одной. Подумать. В тишине. Не буквально, а в тишине от отношений.
Какое-то время мы молчим. Потом Анна спрашивает:
— А можно мне вытянуть карту? Я задала себе один вопрос и хочу получить подсказку.
Она достает карту, чуть медлит и переворачивает её.
— Мистика… — выдыхает она.
На карте – улитка, глядящаяся в капельку росы. А в её домике-ракушке крохотное оконце с красными занавесками.
Анна долго сидит молча с картой в одной руке и красным клубком в другой.
— Если хотите, можете взять клубочек, — предлагаю я.
— Спасибо. Это моя путеводная нить! – А я в начале пути!
На следующей встрече я обратила внимание на запястье Анны – на нём был очень оригинальный браслет. Заметив мой взгляд, Анна вытянула руку и сказала:
— Из путеводного клубочка. На пульсе жизни.
