— Ба, расскажи сказку, — тянет Маруся.
Она сидит на высоком стуле за кухонным столом и, болтая ногами, старается достать до противоположного края столешницы. Роняет тапки и, ухватив пальчиками ног бахрому скатерти, пытается тянуть скатерть со всем, что на ней есть вниз.
При этом она раскрашивает нарисованного только что кота лиловым карандашом. И от каждого подергивания скатерти шерсть на коте встаёт дыбом.
— Ну расскажи, Ба!
Я готовлю осенний ужин – овощное рагу и гренки с сыром. На моей стороне стола садовое великолепие во всей красе: ярко зелёные цукини, оранжевая морковь, красные помидоры и жёлтые перцы, фиолетовый базилик и баклажан, золотистый лук и белоснежный чеснок. Я чищу всё это урожайное богатство, режу на кубики и брусочки, бланширую помидоры и крошу зелень с чесноком и специями.
Маруся чуть резче дергает ножкой и бордовая луковица скатывается со стола на пол и исчезает из поля моего зрения где-то под креслом.
— Я расскажу тебе сказку про Броню и Чапу.
Маруся согласно кивает головой:
— Ага.
« Однажды на грядке в углу сада, где жили кусты клубники, выросли несколько зелёных пёрышек.
— Чьи это уши? – удивились клубничные ягоды.
— Они совсем на нас не похожи! – возмутились клубничные листья.
— Ах, какие молодцы! – восхитилась садовница и осторожно погладила ладонью в перчатке остренькие антенны. – Сами выросли. Ну-ну, давайте, очищайте атмосферу, фитонцидики мои.
— Смотри, Машенька, — обратилась садовница к маленькой девочке, которая помогала ей пропалывать грядку, — луковки выросли. Сами. Самостоятельные.
Маша наклонилась над грядкой и потрогала пальчиком луковые ростки.»
— А я тоже есть в сказке! – подпрыгивает на стуле Маруся.
— Конечно! Это же наша сказка, — согласно киваю я, ставя на плиту жаровню, и продолжаю импровизировать.
«Заметив интерес двух садовниц к чему-то на грядке, маленькая собачка Чапа бросила жевать маргаритку и примчалась на помощь — проводить расследование: кто, где, откуда взялся и что делает. Сунув свой курносый нос в луковые стрелки, Чапа чихнула и завиляла хвостом.
— Ой,- заволновались клубнички,- инфекция!
— И вовсе я не Инфекция! – возмутилась собака, — я – Беатриса Эмилия Агнесса Вюртен фон Чарпанштайн.
— Ах, ваша светлость, какая честь! – качнулись стебельки клубники, словно присели в реверансе.
Чапа милостиво кивнула и опять заинтересовалась луковыми стрелками. Сначала она их лизнула, потом прикусила и расчихалась не на шутку.
— Будьте здоровы! – почтительно зашелестели клубничные листья.
— Спасибо, — не выпуская из зубов чихучее растение, тявкнула Чапа и, упершись всеми лапами, дёрнула головой.
Маленькая луковка сначала услышала голоса, потом ощутила легкое потягивание за чубчик и пощипывание.
— О, я вспомнила! – воскликнула садовница, — это Ред Барон – красный лук, в нем очень много витаминов. Чапа, зачем тебе луковица?
Но Чапа уже вытащила из рыхлой земли светофорный овощ и, вцепившись зубами в изумрудный хвостик, отбежала на безопасное расстояние.
От лукового аромата у Чапы сделалось совершенно начихательское настроение и она, выронив свою ношу, уткнулась носом в милые сердцу маргаритки.
Луковка, удобно устроившись на лопухе бадана, поздоровалась:
— Привет!
— Апчхи! – ответила Чапа.
— Как светло и сухо! Какое всё разноцветное!- огляделась луковка. — И куда-то движется.
Колокольчики закивали , муравей остановившийся было перед соломинкой, побежал дальше, пролетела бабочка, заволновались листья лилейника.
— Это ветер, — повела носом Чапа. — Хозяйка говорила, что ты какая-то баронесса. Будешь Броней.
— Угу, -легко согласилась луковка.
— Как тебе здесь? – светски спросила Чапа, пытаясь задней лапой смахнуть назойливого комара, облюбовавшего её ухо.
— Ух ты! — выдохнула Броня в его сторону и комар, возмущённо запищав, взлетел с чапиного уха и смылся. Наверное он всю дорогу чихал по комариному.
— Вот это да! – оценила Чапа Бронины способности. – А клеща можешь?
— Не знаю, — протянула Броня.
— А хорошо бы было: пуф-ф-ф и нет кровопийцы! А то меня хозяйка какой-то гадостью мажет всё время.
Солнечный луч выглянул из-за яблоневого ствола и подсушил песчинки на бордовой курточке Брони.
— Э, да ты сейчас высохнешь, — всполошилась Чапа. – Надо тебя в тенёк.
И схватив Броню за шкирку, припустила к кустам гортензии. Забравшись под густые раскидистые ветки с большими тенистыми листьями, Чапа раскопала ямку и посадила в неё луковку.
— Ну как?
В это время проснулся садовый шланг, покашлял- покашлял и брызнул на луковку водой.
— Здорово! Ещё!
Шланг фыркнул и обдал Чапу с Броней фонтаном брызг.
— Эй! Я тебе не морковка! – взвизгнула Чапа.
— Знаю – знаю, ты — Беатриса Эмилия Агнесса Вюртен фон Чарпанштайн! – пробубнил шланг.- Не изволите переместиться в сторонку, ваше сиятельство?
— Ах, как хорошо! Как здорово! Как щекотно! – расхохоталась луковка, нежась под капельками воды и благоухая от восторга.
Клоп, прикорнувший в тенёчке, бодро засеменил вверх по ветке:
— А ещё меня вонючкой называют! Да я просто Шанель номер 5 по сравнению с этой баронессой!
— О! Смотри! Тебя даже клопендра опасается! Будешь жить здесь, — решила Чапа. – а я тебя навещать буду. А сейчас я тебя укрою. – и она закидала луковичку влажным песком.
И теперь каждое утро Чапа бежала к Броне здороваться и напитываться луковым ароматом – фитонцидами, как говорила хозяйка. А Броня становилась с каждым днем всё больше и душистее к большой радости Чапы и досаде местного жителя – клопа.
— Понаехали тут, — ворчал он, качаясь на самой верхотуре ветки.
— Не бубни, — отвечал шланг, а не то – смою!
И клоп замолкал, философски глядя на облака и немного завидуя теплой дружбе собаки и луковицы.»
Пока я рассказывала Марусе сказку моя овощная рапсодия вышла на финальный аккорд: я добавляю в жаровню с рагу укроп и петрушку – 5 минут и готово. Гренки с сыром зазолотились в духовке и когда я разложила их на блюде, по кухне поплыл вкусный аромат горячего хлеба и пряной зелени.
— Марусенька, давай складывать рисование и будем ужинать.
Убирая со стола разноцветные овощные шкурки, я вспоминаю про лук:
— Марусенька, а ты не видела, где-то тут луковица упала?
— Ба, а её Чапа утащила!
Мы посмотрели под кресло. На своей лежанке Чапа свернулась клубочком вокруг большой бордовой луковицы, положила мордочку на её блестящий бочок и сладко посапывала.
