Рассмотрим некоторые ситуации, обуславливающие возникновение конфликтов зрелого возраста.
Первый тип ситуаций — нарушение принципа удовольствия. Если для человека на каком-то этапе и в каких-то обстоятельствах чрезвычайно важно пережить чувство удовлетворения, и ему становятся в тягость негативные переживания, то любая трудность воспринимается им как трагедия. У него возникает душевная боль, ощущение катастрофы. Примером такого события для женщины зрелого возраста может быть потеря сексуальной привлекательности. Тогда включаются механизмы психологической защиты, суть которых — искажение реальности.
Человек как бы не видит и не слышит, что происходит в действительности. Смысл происходящего блокируется для сознания. Человек не допускает для себя осознание происходящего. Сознание прибегает к ряду уловок: подмене содержания, забыванию существенного, внушению, что это — ерунда, толкованию совсем в другой плоскости, приписыванию ведущей роли другим людям и обстоятельствам и т. п.
Механизмы искажения реальности: рационализация (удобное объяснение); девальвация (а яблоко еще незрелое!); проекция (это не я — это он такой!); — вытеснение из сознания негативной информации, забывание неприятных обстоятельств.
Когда на человека внезапно «сваливаются» грозные обстоятельства, ему становится настолько тяжело, что он как бы замирает и отстраняется. Не принимает и не допускает, что это происходит именно с ним. Эта фаза неприятия характерна для реакции на экстремальные факторы. Биологически это оправдано. У животных многих видов реакция каталептической неподвижности при опасности (прикинуться мертвым) распространена. Нечто подобное, но без внешних выражений, происходит в этой фазе и с человеком. Здесь психика защищается от непосильных переживаний. К сожалению, этот тип реакции у многих людей возникает на значительно менее сильную стимуляцию. В экстремальной ситуации человек включает фильтры и не видит неприятного, в том числе своих дурных поступков, которых он видеть не хочет.
В самосознании и в восприятии других возникают устойчивые искажения. Накапливаясь, они делают человека неадекватным обстоятельствам и себе. Он не видит себя и обстоятельства без сильных, угодных ему искажений. Очень часто неправильное использование механизмов защиты приводит к неврозу. Выход из этого кризиса — только в межличностных отношениях, когда в благожелательной обстановке человек вдруг прозревает и начинает ощущать свою неадекватность. Благожелательная обстановка — единственное средство помочь адекватно увидеть себя.
Второй тип ситуаций — фрустрация. Например, развод. Преодолеть его помогают рационалистические механизмы — механизмы поиска новых форм поведения. Такая ситуация возникает, когда человек, испытывая какую-то сильную потребность, не может ее удовлетворить, потому что в его арсенале нет (или он не находит) подходящих средств воздействия на внешние обстоятельства.
Использование привычного стиля реагирования результата не достигает. Человек многократно повторяет безнадежное поведение, или он модифицирует его так, чтобы действовать было легче, но по сути это поведение уже в принципе желательного результата дать не может. Сначала он это осознает, а потом уже не осознает и продолжает бессмысленное (в плане его намерений) поведение, расходуя силы, время и усиливая внутреннюю напряженность. Параллельно происходит дезорганизация самого этого поведения: оно хуже упорядочено. Наконец, человек как бы «залипает» на цели и способе: пусть я умру, но сделаю это только таким способом! Затем, если изменились обстоятельства, появилась возможность выйти из ситуации, сменив цель и деятельность, он сделать этого не может.
Выход из конфликта обеспечивается поиском новой поведенческой формы. Что нужно сделать, чтобы выйти из кризиса:
— отодвинуть по времени удовлетворение;
— прекратить всякую деятельность;
— осознать степень соответствия поведения смыслу;
— поискать подходящий вариант другой формы поведения с тем же смыслом;
— проверить важность цели, возможность и осуществимость отказа от нее;
— попробовать отказаться;
— еще раз вернуться к другим формам адекватного поведения. Тут поможет инсайт (озарение). Попробовать достигнуть желаемого, осознать затраченный ресурс (время, энергия и другие ценности).
Главное при этом типе кризиса — не подменять реальность, видеть ее такой, какая она есть, запастись терпением, модифицировать свои способности, ни в коем случае не сползти к неадекватным действиям, а искать реальный способ разрешающего поведения. Внутреннее поведение должно быть точно согласовано с реальностью.
Третий тип ситуации — ценностный кризис. В его основе лежит борьба мотивов. Человек всегда включен в многообразные отношения, реализуемые разными деятельностями, каждая из которых имеет свои ведущие мотивы. Борьба реализуемых отношений во внутреннем мире выступает как борьба мотивов. Выбор мотива, имеющего право на реализацию сейчас, связан с построением иерархии мотивов в соответствии с принимаемой личностью системой ценностей. Отношения между ценностью и мотивом очень непростые.
Мотив всегда энергетически и эмоционально заряжен, он — двигатель осуществления деятельности. Он всегда индивидуален. И не всегда осознаваем.
Ценность — это то, что представляет значение для субъекта и, одновременно, для общества. Ее приоритет среди других мотивов осознается более-менее четко. Это то, «как должно быть» по социально принятым правилам. Отсюда трудности: планируемое на языке ценностей может в реальности оказаться не соответствующим истинно заряженным энергией мотивам. Что важно, то оказалось слабо мотивированным, и наоборот. Ценность проходит сложный путь, пока не станет истинной, действительно энергетически значимой — мотивом. Таким образом, суть ценностного кризиса в следующем. Человек в ситуации столкновения мотивов не в состоянии сделать выбор. Не работает ценностная система. Он колеблется, идет время, уходит ситуация, упускаются шансы, могут нарушаться отношения с другими, но он топчется на месте, он не в состоянии решиться. Этот кризис имеет разные варианты. Самый простой — если неадекватна какая-то часть (не центральная, не сердцевинная) ценностной системы, тогда процессы переделки этой части не так травматичны. Например, женщина в ситуации, когда выросшие дети покидают родительский дом, должна обрести чувство значимости и средства к независимому существованию, прежде чем в опустевшем гнезде ее чувства станут ненужными. В противном случае, она отдается своим страхам перед будущим, которое представляется ей в мрачных тонах. Ей кажется, что она становится беспомощной и может полагаться на здоровье и постоянство своего мужа, на щедрость своих взрослых детей.
Несколько более тяжелый случай, когда ценностная система изменилась в силу необратимого события, например, в случае смерти близкого человека. Его объективно уже нет. Но в нашем сознании он еще живет. Любая женщина боится стать типичной вдовой, которая вторгается в семейную жизнь детей или, напротив, отходит в сторону и смело заявляет: “У детей своя жизнь”.
Проходит ряд этапов, пока не осознается необратимость события, жизнь образа застывает в завершенности, он идеализируется и становится ценностным образом, занимая уже другое место, в другом ряду ценностной системы. Изменяется иерархия ценностей и мотивов — можно жить дальше.
Наиболее сложный случай возникает, когда вся система ценностей, которой руководствовался человек, оказывается несостоятельной — она привела к жизненному краху. Тогда есть два весьма противоречивых пути. Один — найти среди осколков разрушенной системы новое ядро смысла жизни: для чего, для кого дальше жить? И основываясь на нем, начать жить по- новому. Другой путь связан с истинно человеческой свободой, когда основная ценность, ради которой жил человек, не может оцениваться рассудком. Человек признает эту ценность соответствующей более высокой реальности, чем та, которая доступна земному рассудку. Эта ценность для человека больше, чем жизнь. Человек идет на все, чтобы не изменить ей, и готов платить за это своей жизнью (иногда не только своей).
Нет такой ценности — цена которой жизнь. Исключение — жизни окружающих.
Четвертая ситуация — целостный кризис. Суть его такова. Выделяют теоретическое и практическое сознание. Теоретическое сознание строит конструкции на языке понятий и идеальных форм, которые могут быть совершенно оторванными от реальности. Оно не признает времени, ситуативности и мелочей. Оно очень свободно. В нем вечный человеческий дух. Но оно же планирует заказ на земное реальное практическое действие. В нем работают ценности и мотивы. Оно решает вопрос об осуществимости, но не осуществляет. Практическое сознание огрубляет, «пригоняет» к месту и времени, имеющимся ресурсам, переводит на практический язык планы теоретического сознания.
Практическому сознанию противостоят: теоретическое сознание, с одной стороны, и реальность — с другой. Воля — эго тот механизм, который обеспечивает их согласие и соответствие. Самое важное — это устойчивость всей системы.
Дело в том, что иерархия мотивов, принятая до начала осуществления планов, в процессе их реализации может измениться. То, что казалось очень желаемым до действия, под влиянием трудностей может потерять свою привлекательность. «Услужливые» механизмы защиты готовы исказить реальность, чтобы уменьшить негативные переживания. Начнут изменяться образы, ситуации, и система мотивов «поползет»… Центральный механизм для выхода из этого кризиса — воля вместе с напряженно работающим творческим блоком, который все время создает новые комбинации ценностей, мотивов, эмоций, теоретического, практического сознания и реальности. Воля есть не только сила — это механизм управления психикой, который может обещать и угрожать, приказывать и закрывать пути к отступлению…
Здесь кризис — это кризис воли и творческого процесса. Такой кризис сопровождается разрывом отношений с близкими людьми. Человек как бы сжигает мосты, и только близкие люди или профессиональные психологи могут вернуть его к значимым контактам.
Кто-то на какой-то срок должен взять на себя часть функций воли и творческого блока, но так, чтобы не разрушить уверенность человека в том, что дальше он справится сам. Иначе другой ему будет нужен всегда!
